Knockin' On Heaven's Door

[~Jolly Roger~]

Charakters: Rodolphus Lestrange ( острое карри. ) , Rabastan Lestrange (  ~Jolly Roger~ )

— Хм.. у вас есть планы?
— Э… да.. мы собирались на побережье..
— Море не видели..
— Не видели никогда?
— …
— Так поспешите. У вас мало времени. На небе только и разговоров, что о море. И о закате. Там говороят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром. Как он тает в волнах. И еле видимый свет, словно от свечи горит где-то в глубине…

Comments

[~Jolly Roger~]

-…Это как с тобой, Руди. Вроде бы, гнида гнидой, а ведь никому не позволю тебе в грудь палочкой тыкать, только я имею на это право. И, что самое главное, мне ничего не будет. – Рабастан заливисто смеется, размахивает руками и тщетно пытается совладать с языком, который под воздействием чудеснейшего огневиски начинал заплетаться. – Знаешь, что я хочу тебе сказать, Руди? Авроры эти – не более чем помойные крысы. Прячутся друг у друга за спинами, палочками машут, лица серьезные корчат… А мне смешно. Мерлин великий, Руди, мне всегда невыносимо смешно, когда они так делают! Руди, ты вообще слушаешь, что я говорю?
Раздражение помогает унять слабость, заполняя пустоту (каждый дюйм пустоты), расставляя по полочкам отсутствие мыслей. О чем мы думаем, Руди? О чем мы думаем, когда белая рубашка неизбежно окрашивается красным с левой стороны груди?
И что мы делаем, оставаясь в звенящей тишине комнаты?
- Нашел время отдыхать!
Помнишь, как в детстве я разрисовывал твое лицо мелом, пока ты спал? Все надеялся вызвать твой гнев, заранее продумывал мелочи, которые спасли бы меня от возмездия… Сейчас твои щеки такие же белые, как тогда, Руди, вот только эту бледность уже не смоешь никакой водой.
- По-моему, не самое лучшее время для шуток. Какими бы авроры ни были придурками, их количество заставляет задуматься о собственных возможностях. Нет, конечно, ты всегда был самоуверенным выскочкой, но это тебя не спасет, поверь умному брату.
Он совсем не меняется. У него те же каштановые волосы, падающие на лицо, те же хищно-темные глаза, насмешливо взирающие на беспочвенный мир, он все так же тщетно пытается вывести из себя старшего брата и по-детски злится, когда ни черта не получается. Ни темная сторона, кровавая, бездушная, жестокая, ни сырые стены Азкабана, пропитанные стонами узников, - ничто не смогло его изменить. Его все так же пьянит свобода и он все так же крепко любит Рудольфуса. Братьев не выбирают. К ним привязываются, их боготворят и ненавидят, и как бы мы ни хотели иной участи, они есть. Они есть, черт возьми, и мы ни за что не позволим им сдаться.
Ты так бессилен, Рабастан, ты ведь только и можешь, что языком трепать. Когда все зависит от тебя, ты как младенец беспомощен. А ведь тебе уже миновал четвертый десяток.
Лестрейндж стискивает зубы так крепко, что они скрипят, как крысы в подземельях, сжимает кулаки до онемения и, лукаво щуря глаза, заглядывает в лицо Рудольфусу. А у него на мантии расползается влажное пятно крови. Чистой, как слеза. Драгоценной, как алмаз.
- Влипли мы, да?
Знаешь, Руди, на самом деле я ничтожество, никчемная оболочка, сдерживающая горсть гнили, из которой вылепили человеческую фигуру. Знаешь почему так, Руди? Потому что я, черт побери, улыбаюсь, я, гребанный говнюк, скалю зубы в то время, как из тебя медленно уходит жизнь. Я ведь не такой дурак, как ты всегда считал, я вижу, что происходит, потому что у меня всегда было отличное зрение. Но я не позволю этому случится, никогда не позволю какой-то там старухе отнять у меня брата. Никто не смог, куда уж ей с ее морщинистыми когтистыми лапами, сгребающими в пригоршню жизни и души тех, кто приглянулся ей, попался на ее пути. Мы сожрем ее, Руди, слышишь, сожрем и не подавимся. Нам ничего для этого не нужно, никакие крестражи.
- Внимание! Только здесь и только сейчас! Знаменитый волшебник-виртуоз, любимец всех без исключения женщин и просто отличный парень Рабастан Лестрейндж выступит в роли ломовой лошади, тащащей бесполезного братца на своем великолепном горбу! – Младший Лестрейндж смеется лающим смехом, который то и дело срывается на визг, словно раненый пес заблудился в непроглядной тьме, потерял что-то: хозяина или любимый резиновый мячик, и теперь, обезумев, мечется, ищет… И с каждым шагом теряет все больше крови. Узкая тропинка, едва освещенная белой полосой света – много-много сотен шагов на несколько литров алой жидкости.
Рабастан взваливает Рудольфуса на плечи, помогая ему двигаться дальше. Потому что надо бежать, спасаться, потому что никто не забыт, потому что кровь за кровь…
Будь проклят аврорат вместе с глупыми человечками, слепо жаждущими мести.
- Ну что, обуза моей злое*учей жизни, доковыляем как-нибудь до дома-то?